Игорь Северянин. Избранные стихи о русской судьбе.

А ЗНАЕШЬ КРАЙ

Ты знаешь край, где все обильем дышит?

Граф А.К. Толстой

…А знаешь край, где хижины убоги,
Где голод шлет людей на тяжкий грех,
Где вечно скорбь, где лица вечно строги,
Где отзвучал давно здоровый смех,
И где ни школ, ни доктора, ни книги,
Но где – вино, убийство и… вериги?..

1907

И ЭТО ЯВЬ?

И это – явь? Не сновидение?
Не обольстительный обман?
Какое в жизни возрожденье!
Я плачу! Я свободно пьян!

Как? Неужели? Все, что в мыслях, -
Отныне и на языке?
Никто в Сибирь не смеет выслать?..
Не смеет утопить в реке?..

Поверить трудно: вдруг – все ложно?!
Трепещет страстной мукой стих…
Но невозможное – возможно
В стране возможностей больших!

8 марта 1917

МОЕМУ НАРОДУ

Народ оцарен! Царь низложен!
Свободно слово и печать!
Язык остер, как меч без ножен!
Жизнь новую пора начать!

Себя царями осознали
Еще недавние рабы:
Разбили вздорные скрижали
Веленьем солнечной судьбы!

Ты, единенье, - златосила,
Тобою свергнут строй гнилой!
Долой, что было зло и хило!
Долой позорное! Долой!

Долой вчерашняя явь злая:
Вся гнусь! Вся низость! Вся лукавь!
Долой эпоха Николая!
Да здравствует иная явь!

Да здравствует народ весенний,
Который вдруг себя обрел!
Перед тобой клоню колени,
Народ-поэт! Народ-орел!

1917

КОНЕЧНОЕ НИЧТО

С ума сойти – решить задачу:
Свобода это иль мятеж?
Казалось, все сулит удачу –
И вот теперь удача где ж?

Простор лазоревых теорий,
И практика – мрачней могил…
Какая ширь была во взоре!
Как стебель рос! И стебель сгнил…

Как знать: отсталость ли европья?
Передовитость россиян?
Натура ль русская холопья? –
Сплошной кошмар. Сплошной туман.

Изнемогли в противоречьях.
Не понимаем ничего.
Все грезим о каких-то встречах –
Но с кем, зачем и для чего?

Мы призраками дуализма
Приведены в такой испуг,
Что даже солнечная призма
Таит грозящий нам недуг.

Грядет Антихрист? Не Христос ли?
Иль оба вместе? раньше – кто?
Сначала тьма? не свет ли после?
Иль погрузимся мы в НИЧТО?

1918

НАРОДНЫЙ СУД

Я чувствую, близится судное время:
Бездушье мы духом своим победим,
И в сердце России пред странами всеми
Народом народ будет грозно судим.

И спросят избранники – русские люди –
У всех обвиняемых русских людей,
За что умертвили они в самосуде
Цвет яркий культуры отчизны своей.

Зачем православные Бога забыли,
Зачем шли на брата, рубя и разя…
И скажут они: «Мы обмануты были,
Мы верили в то, во что верить нельзя»…

И судьи умолкнут с печалью любовной,
Проверив себя в неизбежный черед,
И спросят: «Но кто же зачинщик виновный?»
И будет ответ: «Виноват весь народ.

Он думал о счастье отчизны родимой,
Он шел на жестокость во имя Любви…»
И судьи воскликнут: «Народ подсудимый!
Ты нам неподсуден: мы братья твои!

Мы – часть твоя, плоть твоя, кровь твоя, грешный,
Наивный, стремящийся вечно вперед,
Взыскующий Бога в Европе кромешной,
Счастливый в несчастье, великий народ!»

1925

ПРЕДГНЕВЬЕ

Москва вчера не понимала,
Но завтра, ведь, поймет Москва:
Родиться русским – слишком мало,
Чтоб русские иметь права…

И вспомнив душу предков, встанет,
От слова к делу перейдя,
И гнев в народных душах грянет,
Как гром живящего дождя,

И сломит гнет, как гнев ломала
Уже не раз повстанцев рать…
Родиться русским – слишком мало:
Им надо БЫТЬ, им надо СТАТЬ!

1925

БЫВАЮТ ДНИ…

Бывают дни: я ненавижу
Свою отчизну – мать свою.
Бывают дни: ее нет ближе,
Всем существом ее пою.

Все, все в ней противоречиво,
Двулико, двуедино в ней,
И дева, - верящая в диво
Надземное, - всего земней…

Как снег – миндаль. Миндальны зимы.
Гармошка – и колокола.
Дни дымчаты. Прозрачны дымы.
И вороны – и сокола.

Слом Иверской часовни. Китеж.
И ругань-мать, и ласка-мать…
А вы-то тщитесь, вы хотите
Ширококрайнюю объять!

Я – русский сам, и что я знаю?
Я падаю. Я в небо рвусь.
Я сам себя не понимаю,
А сам я – вылитая Русь!

Ночь под 1930-й год

НАБОЛЕВШЕЕ…

Нет, я не беженец, и я не эмигрант, -
Тебе, родительница, русский мой талант,
И вся душа моя, вся мысль моя верна
Тебе, на жизнь меня обрекшая страна!..

Мне не в чем каяться, Россия, пред тобой:
Не предавал тебя ни мыслью, ни душой,
А если в чуждый край физически ушел,
Давно уж понял я как то нехорошо…

Страх перед голодом за мать и за семью
Заставил Родину меня забыть мою,
А тут вдобавок роковая эта лень,
Так год за годом шел, со днем сливался день.

Домой вернуться бы: не очень сладко тут.
Да только дома мой поступок как поймут?
Как объяснят его? Неловко как-то – ах,
Ведь столько лет, ведь столько лет я был в бегах!

Из ложной гордости, из ложного стыда
Я сам лишил себя живящего труда –
Труда строительства – и жил как бы во сне,
От счастья творческой работы в стороне.

Мне не в чем каяться, и все же каюсь я:
Меня не ценят зарубежные края.
Здесь вдохновенность обрекается на склеп.
Здесь в горле застревает горький хлеб.

Я смалодушничал, - и вот мне поделом:
Поэту ль в мире жить, пригодном лишь на слом?
За опрометчивый, неосторожный шаг
Уже пришиблена навек моя душа.

И уж не поздно ли вернуться по домам,
Когда я сам уже давным-давно не сам,
Когда чужбина доконала мысль мою, -
И как, Россия, я тебе и что спою?

1939

Вероятно, Ваш IP-адрес уже засекли на Лубянке. Совет: если Вас вызовут для допроса – все отрицайте, ни в чем не сознавайтесь. Более подробную инструкцию можно получить на телеграфе. Кричите и услышаны будете – Белогвардейское Подполье с Вами!