 | ||
 | ||
 | ||
Триумфальная безысходность. История РОА.
Часть I
Коммунизм и нацизм – звенья одной цепи… Сталин и Гитлер – это два сапога из одной пары… Как можно терпеть, когда на выстраданной Великой Победе русского народа большевики делают политический капитал?! Надо однозначно сказать: большевизм в ходе войны потерпел сокрушительное поражение… в результате Сталин был вынужден обратиться к природе русской души, которую он пытался ранее уничтожить… Это ему и принесло победу. Но многие не поверили его лицемерию… предпочтя открытую конфронтацию… Большевики сделали все, чтобы имена обративших оружие против советской власти были оплеваны… Мой рассказ о воинах РОА… В истории РОА мало героизма… больше боли и безысходности… но наступило время, когда нужно рассказать правду…
Несмотря на огульные обвинения РОА во всех тяжких… в действительности, эта организация практически всю войну просуществовала только на бумаге… РОА – во многом фикция, пропагандистский туман третьего рейха… И даже в конце войны, когда, предчувствия поражение, германское руководство, наконец, как за соломинку ухватилось за идею создания русской освободительной армии… все равно сплошь и рядом на местах чинились препятствия в создании русских частей…
По сути РОА являлась продуктом, созданным самим Вермахтом… Многим немцам, в том числе военным, еще в начале войны стало очевидным губительность проводимой восточной политики… Глава Имперского министерства по делам восточных оккупированных территорий Альфред Розенберг планировал расчленить русский доминион на автономные сатрапии, включавшие Украину, Белоруссию, Кавказ и Туркестан. Назначенные Гитлером «рейхскомиссары» - особенно гауляйтер Эрих Кох на Украине – придерживался политики жесткой эксплуатации и уничтожения… В противодействие восточной политики Гитлера тон задавал Граф Клаус фон Штауфенберг. Свою группу Штауфенберг назвал «Ассоциацией по борьбе со смертельно опасным идиотизмом». В ассоциацию Штауфенберга входили помимо ряда армейских и штабных офицеров, участвовавших в боях на Востоке, - подавляющее большинство высших офицеров ОКХ (OKH – Главное командование сухопутных войск Германии). Главная идея, сплотившая военных в эту ассоциацию, заключалась в том, что только сами русские, могут победить Сталина…
И для создания русской добровольческой армии были все предпосылки… Многие военнопленные при отправке в Германию, высказывались в духе: «Не хотим ехать в Германию! Дайте нам оружие! Мы хотим воевать против Сталина!». Кроме того, покончить со Сталиным страстно мечтала русская эмиграция, которая активно шла на сотрудничество с Вермахтом. Гулом одобрения встречали «советские колхозники» приход немцев… Однако окружение Гитлера и сам фюрер оставались слепы и глухи к русским настроениям.
С каждым новым днем войны людям разумным становилось понятней, что нельзя бороться с коммунизмом его же методами, необходимо привлекать людей на свою сторону перспективой лучшего общественного устройства. Военным властям на местах, с молчаливого одобрения ОКХ и без ведома ставки Гитлера, приходилось для продвижения своих идей принимать самостоятельные решения. Генерал-полковник Шмидт, командующий 2-ой танковой армией, стал первым командиром такого уровня, который прокомментировал ситуацию в меморандуме от 18 сентября 1941 г., озаглавленном «Относительно возможности подрыва большевистского сопротивления изнутри».
Немецкие дивизии на фронте начинали активнее задействовать дезертиров и пленных в качестве водителей, механиков, подносчиков боеприпасов и для других вспомогательных целей. Такие люди получали немецкую форму без знаков отличия, в большинстве случаев они располагали даже оружием и, если возникала необходимость, сражались плечо к плечу с немцами. Для них придумали обозначение «хильфсвиллиге, или сокращенно «хиви», число таких добровольных помощников неуклонно росло.
В общем и целом, по состоянию на осень 1942 г. от 800 до 900 тыс. граждан СССР различных национальностей с оружием в руках воевали против своего собственного правительства, между тем Гитлер даже не знал об этом.
Так как все способы добиться изменения «восточной политики» прямым путем не приводили к результату, оппозиция внутри Вермахта стала возлагать надежды, во-первых, на неизбежные поражения, и во-вторых, на появление возможности выставить в игре некую фигуру крупного лидера, способного возглавить Русское освободительное движение.
Вскоре такая фигура появилась… Любимец Сталина – сам генерал Власов оказался в плену. Выступление Власова в роли врага Сталина должно было произвести впечатление. Оставалось только добиться согласия самого Власова. Роль «вербовщика» поручили капитану Вильфриду Штрик-Штрикфельдту. Штрикфельдт, немец из Прибалтики, во время Первой мировой войны служил офицером в царской армии.
Относительно Власова, фигуру которого сейчас окутывают множество большевистских домыслов, призванных выставить его трусом и предателем, стоит пролить свет истины…
Власов родился 1 сентября 1900 г. в селе Ломакино Нижегородской губернии в крестьянской семье. Весной 1919 года его призвали в Красную Армию. Так началась его военная карьера. Служба ему давалась легко, врожденные лидерские качества и сопутствовавшая на поле боя удача, обеспечили быстрый карьерный взлет. Начало широкомасштабных чисток в армейском руководстве Власов встретил в должности начальника штаба 72-й дивизии. Ему повезло, репрессии его обошли стороной… хотя и не могли не оставить следа в душе, ведь пострадали многие его боевые товарищи… Власову повезло он не только не пострадал, но и весной 1938 года получил звание полковника. В том же году его отправили в командировку в Китай в качестве военного советника. После возвращения в СССР Власов получил назначение командира 99-й стрелковой дивизии. 4 июня 1940 года Власов получил звание генерал-майора. После назначения Власова командиром дивизии, дивизия стала образцовой. Командование РККА всякий раз ставила в пример его дивизию, на Власова сыпались награды и благодарности. 21 ноября 1940 года «Красная Звезда» призывала все дивизии взять равнение на 99-ю. Власов также написал длинную статью «Новое в подготовке войск», которая вышла в форме брошюры. Имя его стало известно буквально всем в армии, что вообще само по себе было в то время делом необычным, так как после «дела Тухачевского» выделять высших офицеров стало не принято. В декабре 1940 года Власов удостоился еще одной чести – быть содокладчиком генерала Мерецкова, которому предстояло выступить перед высшими представителями офицерского корпуса по поводу подготовительных мер военного характера в предстоявшем году. В январе 1941 гола Власов стал командиром 4-ого механизированного корпуса во Львове, а в феврале по случаю празднования двадцать третьей годовщины создания Красной Армии, ему вручили орден Ленина.
С первых дней войны корпус Власова оказался на передовой. В результате ожесточенных оборонительных боев его соединению пришлось отступать к Бердичеву. В конце июля Власов получил назначение на должность командующего 37-й армией Юго-Западного фронта, что служило подтверждением высокого доверия и признания руководством Советского Союза его заслуг. 37-я армия стала последней, оставившей позиции на Днепре уже после того, как немцы в более чем полутораста километрах к востоку завершили глубокий и самый крупный в истории воин охватный маневр. Немцы должны были благодарить Сталина за успех этой операции, в ходе которой окружили все советские войска на юго-западном участке фронта, заперли и уничтожили их в котле площадью 120 тыс. квадратных километров. Несмотря на отчетливо видимые признаки надвигавшейся катастрофы, Сталин стремился удержать позиции на Днепре любой ценой. Сталин, игнорируя отчаянные призывы маршала Семена Буденного разрешить ему приступить к отходу, бросал в огонь все новые и новые силы… Лишь спустя трое суток после того, как немцы замкнули кольцо, он соизволил дать войскам разрешение на прорыв в восточном направлении. Но было уже поздно. В плен сдались около 600 тысяч солдат и офицеров. И только генералу Власову удалось вывести из окружения часть своей армии.
И снова Власову повезло: его миновала судьба опальных генералов, обвиненных Сталиным в поражениях. Напротив, Власов получил назначение комендантом тыловых районов армии. А вскоре Сталин телефонным звонком вызвал его в Москву. Москва готовилась к обороне. Сталин лично назначил Власова командующим формировавшейся с нуля 20-й армии. Скорость продвижения немцев к Москве не позволила завершить формирование… О возможности удержать оборону по всему фронту не шло и речи. Несмотря на нехватку сил, Власов решил контратаковать. Силами нескольких танков, командование над которыми Власов возглавил лично, и моторизованных частей удалось пробить брешь в позициях немцев, однако через несколько часов Власов оказался в окружении, отрезанный от остальных войск армии. По рации Власов отдал приказ об отвлекающем ударе на следующее утро и устремился вперед, чтобы поддержать своих встречной атакой с запада. Маневр оказался успешным и оба острия наступления соединились под Химками. В результате немцы остановили наступление, а оборонявшимся удалось выиграть драгоценное время. Однако очень скоро наступление возобновилось. Положение Власова становилось все более критическим – его и Москву спасло провидение… В самый критический момент на фронт прибыла хорошо укомплектованная, готовая к бою сибирская бригада. Ее командир получил приказ выступить на усиление соседней с Власовым армии, однако по пути из-за сильной метели часть сбилась с дороги и попала в расположение Власова. Власов прибывшим дал два часа отдыха, а затем бросил их в бой на самом грозном участке. Решение это стало поворотным. Немцы столкнулись с противодействием свежих частей, их удар не достиг цели. И без того немцы были в сложном положении: из-за холодов отказывали двигатели и орудия, остро не хватало теплого обмундирования, тысячи обмороженных ожидали отправки в тыл. – Самоубийственное наступление, приказ о котором отдал Гитлер, захлебнулось. Немецкие дивизии, оказавшиеся не в состоянии сдерживать контратаки свежих частей, начали откатываться. Однако и им в свою очередь удалось заставить русских остановиться, и на какой-то момент обстановка на фронте стабилизировалась. На следующий день, 6 декабря, Власов принял решение продолжить контратаку. Измотанные немецкие части начали отступать. 20-я армия Власова устремилась вперед, выдвинувшись примерно на 150 км от Волоколамска к Ржеву. Соседствовавшие с ней русские армии тоже перешли в наступление.
Москву отстояли и одним из ее спасителей стал Власов. Конечно, командовал на центральном направлении Жуков, и помимо 20-й армии Власова там действовали многие другие соединения – 30-я армия Лелюшенко, 1-я ударная армия Кузнецова, 16-я Рокоссовского, 5-я Говорова, 50-я Болдина и 10-я армия Голикова. Однако 20-я армия оказалась в центре, и именно она совершила действия, переломившие ход сражения. Фамилия Власова была после этого у всех на устах, и журналисты наперебой искали встречи с ним. Американский корреспондент Ева Кьюри писала: «Этот человек знает, как сражаться, и сражается не только с решимостью, не только с храбростью, но и со страстью». 24 января 1942 года Власов получил орден Красного Знамени и звание генерал-лейтенанта.
В начале 1942 года Сталин лично распорядился начать наступление на Ленинград. Так как маршрут наступления пролегал через малонаселенную, заболоченную местность, по нескольким плохим дорогам, предприятия представлялось крайне рискованным. При этом немцы занимали там хорошо подготовленные позиции. Подобное наступление могло бы еще увенчаться успехом зимой, но с началом оттепели местность становилась непроходимой. В конце января, после нескольких недель кровопролитных боев, наступающие пробили бреши в немецких позициях на берегах Волхова, продвинувшись почти на 100 километров. Бои измотали армию, расширить участки прорыва оказалось невозможным. Однако Сталин, не смотря на недостаток сил и наступавшую весеннюю распутицу, гнал войска в наступление, отвергая все мольбы об отходе и закреплении на удобных позициях. В результате армия оказалась в котле. Окруженным оказался и штаб Власова. Помощь не приходила – Сталин бросил армию. Власов приказал уцелевшим солдатам прорываться малыми группами. О сдаче в плен Власов не думал, он пытался пробраться к своим. Однако 11 июля, когда Власов в поисках помощи зашел в деревню Туховежи, местный староста, приняв его за партизана, выдал немцам. Так Власов оказался в немецком плену. В том, что Власова выдали немцам, не было ничего исключительного... В дневнике одного попавшего в плен капитана Красной Армии, встречается запись, датированная 14 января 1942 года: «Почти половина села сотрудничает с немцами. Партизан не просто не поддерживают, их выдают и убивают».
Штрикфельдту удалось убедить Власова встать во главе русского освободительного движения… Но надежды не оправдались… создание русской армии и комитета спасения так и остались мечтой… Попытки убедить Гитлера и его окружение всякий раз заканчивались ничем… В сложившихся обстоятельствах Штрикфельдт с Мартином и Гроте сделали ставку на новый план. Поскольку в тот момент создать комитет и освободительную армию не представлялось возможным, то они решили сделать видимость того, что эти структуры существуют. Декларация, возвещающая о создании комитета освобождения и армии, пусть и не отражающая действительного положения дел, должна была подхлестнуть к действиям массы на местах и создать такую ситуацию, игнорировать которую долго не сможет даже Гитлер.
Окончательную версию декларации, получившей название «Смоленская Декларация», Власов с обретенными в плену единомышленниками закончили в начале декабря 1942 года. В ней содержался призыв к уничтожению коммунистического строя и к подписанию почетного мира с Германией. Среди всего прочего, воззвание обещало упразднить ограничения выбора места жительства для работающих, восстановить свободное предпринимательство, возвратить крестьянству отобранные при коллективизации земли и запретить использовать принудительный труд; кроме того, провозглашались свобода слова и вероисповедания и гарантировалась защита от необоснованных арестов и содержания под стражей.
Кругам Вермахта, опекавшим Власова, с большим трудом удалось убедить Гитлера, что принятие «Смоленской декларации» - всего лишь спланированный пропагандистский маневр, призванный активизировать антибольшевистские настроения в прифронтовых районах. 12 января 1943 года Гитлер дал добро «Смоленской декларации». Однако он запретил какое бы то ни было распространение заявления на немецкой стороне фронта.
Несмотря ни на что, декларация моментально возымело действие – военнопленные толпами стали требовать зачисления их в Русскую освободительную армию. Никто из них даже не знал, что РОА не существует, что «Смоленский комитет» - бумажная организация.
Следующим шагом офицеров Вермахта, пытавшихся повлиять на восточную политику Гитлера, стала организация «центра планирования». В этом центре собрали выдающихся людей, зараженных идеей борьбы с большевизмом. На этих людей возлагалась миссия стать во главе освободительного движения, сформировав руководящую элиту и надежные офицерские кадры. В задачи центра также входила подготовка проекта политических и экономических планов борьбы со сталинским режимом и переустройства России. Проект замаскировали под вывеской лагеря подготовки отборных бойцов добровольческих частей и курсы пропаганды. Штрикфельдт отыскал пригодные для жилья бараки под Дабендорфом, в 30 километрах от Берлина.
Лагерь начал официально функционировать 1 марта 1943 г. Этот лагерь стал своеобразным идейным центром освободительного движения. В Дабендорфе стали выпускаться русские газеты «Заря» и «Доброволец». Но все попытки заручиться поддержкой Гитлера в создание РОА, заканчивались неудачей. Фактически, под покровительством определенных кругов Вермахта, РОА так до конца войны и просуществует в качестве подпольной организации. Более того, 8 июня 1943 года Гитлер запретил любую деятельность Власова и освободительного движения. На совещании, предшествовавшему запрету, Гитлер говорил: «Я не возражаю против любых возможных мероприятий в области пропаганды при условии, чтобы практически из них не вытекало никаких даже самых незначительных последствий, и чтобы прежде всего не допустить распространения такого образа мыслей, какой я к сожалению, обнаруживал у некоторых господ. Это несколько раз проявлялось и у Клюге… Здесь я могу лишь сказать: мы совершенно точно, никогда не создадим русской армии – это фантазия первого разряда. Прежде чем мы это сделаем, будет гораздо проще, если я из этих русских сделаю рабочих для Германии… Но важнее всего, то, что мы упустили бы из виду цели войны, которые поставили себе с самого начала…».
